Неточные совпадения
Кабинет Свияжского была огромная комната, обставленная шкафами с книгами и с двумя столами — одним массивным письменным, стоявшим
по середине комнаты, и другим круглым, уложенным звездою вокруг лампы на
разных языках последними нумерами газет и журналов.
Мы должны вернуться назад, к концу апреля, когда Ляховский начинал поправляться и бродил
по своему
кабинету при помощи костылей. Трехмесячная болезнь принесла с собой много упущений в хозяйстве, и теперь Ляховский старался наверстать даром пропущенное время. Он рано утром поджидал Альфонса Богданыча и вперед закипал гневом
по поводу
разных щекотливых вопросов, которые засели в его голове со вчерашнего дня.
— Слушаю-с! — отвечал Иван и, будучи все-таки очень доволен милостями барина, решился в мыслях еще усерднее служить ему, и когда они возвратились домой, Вихров,
по обыкновению, сел в
кабинете писать свой роман, а Иван уселся в лакейской и старательнейшим образом принялся приводить в порядок
разные охотничьи принадлежности: протер и прочистил ружья, зарядил их, стал потом починивать патронташ.
В час они садились обедать; а после обеда Вихров обыкновенно разлегался в
кабинете на диване, а Добров усаживался около него в креслах. Заметив, что Добров, как все остановившиеся пьяницы, очень любит чай, Павел велел ему подавать после обеда, — и Гаврило Емельяныч этого чаю выпивал вприкуску чашек
по десяти и при этом беспрестанно вел
разные россказни.
Вскоре после этого Н.А. Зверев приехал в Москву и потребовал к себе всех московских редакторов. Пошел и я. Он собрал редакторов в
кабинете цензурного комитета и начал увещевать, чтобы были потише, не проводили «
разных неподходящих идей», и особенно набросился на своего бывшего товарища
по профессуре В.А. Гольцева, редактора «Русской мысли», и В.М. Соболевского, редактора «Русских ведомостей».
Сенатор в это время,
по случаю беспрерывных к нему визитов и представлений, сидел в
кабинете за рабочим столом, раздушенный и напомаженный, в форменном с камергерскими пуговицами фраке и в звезде. Ему делал доклад его оглоданный правитель дел, стоя на ногах, что, впрочем, всегда несколько стесняло сенатора, вежливого до нежности с подчиненными, так что он каждый раз просил Звездкина садиться, но тот, в силу, вероятно, своих лакейских наклонностей, отнекивался под
разными предлогами.
Все сие послание камердинер в запертом
кабинете тоже весьма долго переписывал, перемарал тоже очень много бумаги, и наконец, письмо было изготовлено, запечатано, надписано и положено в почтовый ящик, а вечером Николя,
по случаю собравшихся у отца гостей, очень спокойно и совершенно как бы с чистой совестью болтал с
разными гостями. Он, кажется, вовсе и не подозревал, до какой степени был гадок содеянный им против княгини поступок.
В тот же день сводчик и ходатай
по разного рода делам Григорий Мартынович Грохов сидел за письменным столом в своем грязном и темноватом
кабинете, перед окнами которого вплоть до самого неба вытягивалась нештукатуренная, грязная каменная стена; а внизу на улице кричали, стучали и перебранивались беспрестанно едущие и везущие всевозможные товары ломовые извозчики. Это было в одном из переулков между Варваркой и Ильинкой.
Простившись поспешно с хозяином, мы разъехались в
разные стороны; со мной был Писарев; недалеко отъехав, я вспомнил, что забыл у Шаховского в
кабинете нужную мне книгу; я воротился;
по обыкновению, никого не нашел в лакейской, а также и в зале; заглянул к хозяину в
кабинет и увидел, что он буквально лежит врастяжку, шепчет молитву и стукается лбом об пол.
Тут узнал я, что дядя его, этот разумный и многоученый муж, ревнитель целости языка и русской самобытности, твердый и смелый обличитель торжествующей новизны и почитатель благочестивой старины, этот открытый враг слепого подражанья иностранному — был совершенное дитя в житейском быту; жил самым невзыскательным гостем в собственном доме, предоставя все управлению жены и не обращая ни малейшего внимания на то, что вокруг него происходило; что он знал только ученый совет в Адмиралтействе да свой
кабинет, в котором коптел над словарями
разных славянских наречий, над старинными рукописями и церковными книгами, занимаясь корнесловием и сравнительным словопроизводством; что, не имея детей и взяв на воспитание двух родных племянников, отдал их в полное распоряжение Дарье Алексевне, которая, считая все убеждения супруга патриотическими бреднями, наняла к мальчикам француза-гувернера и поместила его возле самого
кабинета своего мужа; что родные его жены (Хвостовы), часто у ней гостившие, сама Дарья Алексевна и племянники говорили при дяде всегда по-французски…
Друзья вошли в
кабинет. Здесь было уютнее. Большой письменный стол, заставленный
разною бронзовою и фарфоровою мелочью, заваленный бумагами, чертежными и рисовальными принадлежностями, занимал середину комнаты.
По стенам висели огромные раскрашенные чертежи и географические карты, а под ними стояли два низеньких турецких дивана с шелковыми мутаками. Кудряшов, обняв Василия Петровича за талию, подвел его прямо к дивану и усадил на мягких тюфяках.
Далее генеральского
кабинета, куда к нему являлись
разные люди
по делам, в дальнейшие его апартаменты не проникал никто.
Пирожков осмотрелся. Он стоял у камина, в небольшом, довольно высоком
кабинете, кругом установленном шкапами с книгами. Все смотрело необычно удобно и размеренно в этой комнате. На свободном куске одной из боковых стен висело несколько портретов. За письменным узким столом, видимо деланным
по вкусу хозяина, помещался род шкапчика с перегородками для
разных бумаг. Комната дышала уютом тихого рабочего уголка, но мало походила на
кабинет адвоката-дельца.
Викентий вошел, перенес платье в
кабинет, положил его на древнерусские козлы с собачьими мордами
по концам и стал подавать
разные части туалета, встряхивая их каждую отдельно, как это делают старые слуги из крепостных, бывших долго в камердинерах.
После того надел на себя засаленный колпак, взял ночник, положил пистолет за пазуху, попытал крепость замка у
кабинета, вывел у двери песком
разные фигуры, чтобы следы
по нем были сейчас видны, и обошел рунтом [Рунтом (рундом) — кругом.] все комнаты в доме.
Варвара Тимофеевна в ожидании домашнего друга, вся в шелку, блондах, изукрашенная на руках, в ушах и на груди бриллиантами, приправленная
разными косметическими соусами, одетая
по последней моде, как будто манекен на выставке, сидела в своем
кабинете и гадала в карты. Другого занятия она не знала.
Княгиня снова осталась одна в своем
кабинете и пробовала заняться просмотром хозяйственных книг, но образ Никиты — мужа Ульяны, которого она никогда в жизни не видала, рисовался перед ее глазами в
разных видах. Ей даже подумалось, что он явился выходцем из могилы, чтобы потребовать у ней отчета в смерти его жены. Княгиня задрожала. Это настроение было,
по счастью, прервано докладом, что ужин подан.